Эльдар Ахадов - Лермонтов и другие
– Впредь пусть исчезнут старики-великаны, охраняющие лесные просеки! Пусть люди спокойно проезжают по ним.
Семь дней я в пути. Тут дорогу мне преградила река, по берегам её рос густой берёзовый лес. Я спустился на лёд. На льду стояла упряжка, запряжённая двумя быками. Хозяин упряжки, видимо, поднялся вверх по крутому берегу реки в лес. Я пошёл по его следу, который вёл в густой лес. Когда я его увидел, он со всех сторон рассматривал берёзу, толщиной в один обхват. Он подрубил дерево ударами топора с двух сторон, взвалил его на плечи и спустился вниз. Оказалось, что это была женщина, чёрная женщина, толщиной и ростом, как две обычные женщины. По ней было видно – тем, чем она завладела, она не выпустит из рук. Она шла прямо на меня. Она остановилась в двух – трёх метрах от меня.. Я спросил её:
– Ты кто?
– Я младшая сестра семи Мыд. Единственный сын жителя равнин старика Лабта, я давно знала, что ты здесь появишься. Куда ты отправился?
– Я еду в земли семи Мыд.
– Земли семи Мыд уже близко. Я ищу подходящие деревья для строительства нарт. Семь Мыд, семь моих братьев, во всяком деле без меня ничего не решают. Единственный сын старика Лабта, наконец-то мы друг друга нашли. Я хочу, чтобы мы во всех делах и помыслах были заодно.
Я ничего не ответил. Дёрнул уздечку передового и, когда нарта тронулась, повернулся к ней и сказал:
– Младшая сестра семи Мыд, я не хочу заниматься такими пакостными, чёрными делами.
Женщина семи Мыд скривилась и произнесла мне вслед:
– Единственный сын старика Лабта, я тебе отомщу. Каким бы ты не был отважным и всемогущим, силы твои иссякнут.
Ехал я недолго. На опушке леса было семь озёр и семь чумов. На северной стороне среднего чума 70 жителей окружили хозяина семи чумов. Я остановился позади нарт стойбища. Мне кажется, что это был младший Мыд. Он обернулся в мою сторону:
– Кто ты?
– Я простой человек. А вы кто?
– Нас называют семью Мыдами. Ты кто всё-таки?
– Я единственный сын старика Лабта.
– Единственный сын старика Лабта, с какими намерениями ты ездишь?
– Просто езжу посмотреть незнакомые места.
Младший Мыд хлопнул в ладони и сказал:
– Расправимся с ним в чуме.
Пошли в средний большой чум. Я сел рядом с младшим Мыдом. Младший Мыд сказал:
– Пока ждём котёл, принесите нам выпить.
Женщины принесли выпить. Как сели пить, так три дня и пили. На третий день я услышал, как жители стойбища так говорят между собой:
– Теперь мы не умрём. Хозяин опушки леса – великан пришёл.
Я стал смотреть на полог чума и ждать, когда он войдёт. Дверь распахнулась. Он был не мощнее младшего Мыда. Он тут же сел и сказал:
– У вас гость, кто он?
– Единственный сын старика Лабта.
– Куда едет?
– Просто ездит.
Немного прошло времени, выпили две – три стопки, снова слышу, что на улице жители стойбища опять крикнули:
– Теперь-то точно мы не умрём, пришла наша богатая женщина-хозяйка.
Дверь распахнулась, и вошла младшая сестра семи Мыдов. После её прихода продолжаем пить ещё семь дней.
На седьмой день снова раздались крики жителей стойбища:
– Приехал защитник и опора нашей земли, живущий в чащобе, Тунгос – великан – теперь уж точно не умрём.
Я стал дожидаться Тунгоса, поглядывая на двери чума. Полог распахнулся и появился огромный-преогромный. Сел на постели и спросил:
– Я смотрю у вас гость, кто он?
– Единственный сын старика Лабта.
– Зачем он приехал?
– Просто ездит.
– Да, гость это хорошо.
Опять пьём семь дней. На седьмой день хозяин лесной чащобы Тунгос-великан сказал:
– Единственный сын старика Лабта, ты долго гостишь у младшего Мыда, пора тебе посмотреть состояние души моего чума.
Я ответил:
– Хорошо бы, я согласен съездить.
– Семь Мыдов, вы тоже должны поехать с нами. Великан лесной чащобы, сюдбя, тебе тоже с нами нужно поехать.
– Да, конечно, мы поедем.
Вышли на улицу. Семь Мыдов поймали оленей на упряжку. Великан – хозяин лесной чащобы Тунгос запряг только двух хабтарок (яловых олених. Прим переводчика).
Младшая сестра семи Мыдов запрягла в свою нарту – юхуна четырёх белых быков. Я заметил, что все жители стойбища приготовили свои упряжки.
Великан – хозяин лесной чащобы Тунгос громко сказал:
– Жители стойбища, не отставайте! Нам предстоит дальняя дорога.
Я подошёл к своей упряжке, запряжённой четырьмя молодыми быками, и стал размышлять: «Мои четыре молодых быка не потянут наравне с упряжкой Великана – хозяина лесной чащобы Тунгоса». И тут я вспомнил: «Четыре белых медведя, где вы?». Как только подумал о них, так они оказались возле моей нарты. Я отпустил своих быков и запряг в нарту четырёх белых медведей. Все тронулись в путь. Младшая сестра семи Мыдов, проезжая мимо меня, сказала:
– Единственный сын старика Лабта, оказывается, не такой-то уж ты и простой – не в одном образе ходишь, но каким бы ты ни был, твои силы иссякнут, когда столкнуться с большей силой. Я расправлюсь с тобой, я призову на помощь силы семи смертей.
Я ответил:
– Женщина Мыдов, я сумею эти силы потихоньку преодолеть.
И она поехала за остальными. Я тоже отправился вслед. Немного погодя, я обогнал все упряжки, кроме Великана – хозяина лесной чащобы, Тунгоса, – его упряжка была далеко впереди. Он с криком погонял своих двух быков, изо всех сил дёргая за уздечку передового быка.
И так мы едем три дня. На третий день он остановился на вершине сопки и сел, навалившись спиной на заднюю стенку нарты, вытянув ноги вдоль нарты. Я тоже остановился рядом с ним. Великан – хозяин лесной чащобы, Тунгос, сказал:
– Единственный сын старика Лабта, вон наша смерть бежит. У меня в чуме живёт собака – страшилище. Она сорвалась с привязи. Я тоже её увидел, она бежала в нашу сторону в снежном вихре. Великан Тунгос повторял одно и то же:
– Мы погибли, – твердил он.
Пасть собаки раскрыта в злобном оскале, а размером она с трёхгодовалого безрого оленя. С ходу она прыгнула на передового, перегрызла ему глотку и, два раза мотнув головой, проглотила оленя. Покончив с ним, бросилась на своего хозяина Тунгоса, стащила его с нарты,, вцепившись зубами в капюшон и несколько раз мотнув свирепо головой, покончила с ним, – даже духа от него не осталось. После этого, она нацелилась на моего передового, но я успел воткнуть острый конец хорея ей в нос. Собака Великана Тунгоса вытянула ноги и успокоилась. Младший Мыд, ехавший сзади, остановился и сказал:
– Единственный сын старика Лабта, ты, оказывается, послан небесными богами. Если бы не ты, эта собака, сорвавшаяся с привязи, разорвала бы нас всех в куски. Зачем нам теперь ехать вперёд, всё равно хозяин чума погиб. Давайте вернёмся в чум в Ханю и хорошенько погостим.
Приехав в чум, сели пить, и младший Мыд опять сказал:
– Единственный сын старика Лабта, ты нас спас. С этой собакой никто из нас не мог справиться. Ты можешь быть спокоен.
Неделю пьём, на седьмой день я потерял разум от выпитого, а когда я очнулся, то мы дрались, а в живых остались только женщина Мыд и младший Мыд.
Сколько мы дрались – я не знаю, но когда я окончательно пришёл в себя, то увидел перед собой большой чум, и пошёл к нему. Когда я подошёл к нартам, то увидел людей с развивающимися на ветру волосами. Это были русские, их было сто. Впереди шёл Младший Мыд, а рядом с ним высокий русский с русыми волосами. Младший Мыд, показывая на меня указательным пальцем, сказал:
– Это он нас всех убил.
Сто русских дружно набросились на меня и связали железными цепями и бросили меня на телегу. На знаю, сколько мы находились в пути, но привезли к небесному царю. Царь прочитал бумагу и сказал:
– Сто русских, уведите его. Единственный сын старика Лабта много бед натворил, многих людей убил.
Повели меня на место казни. Когда взвели курки, я быстро спрятался за одного русского, и выстрелы попали в него. Они с криками побежали к царю:
– Мы его убили.
Царь на это возразил:
– Вы же не его убили, вот он стоит. Идите, бросьте его в яму.
Когда привели к яме, я снова спрятался за спины двух русских. Они с криком столкнули одного из них в яму и побежали к своему царю:
– Мы его бросили в яму.
Царь снова возразил:
– Вы его не сбросили, вон он. Так не пойдёт, я сам с ним расправлюсь. Надо его закрыть в железную бочку.
«Теперь-то, наверное, мне не найти выхода». Закупорили меня в бочку, слышу, небесный царь продолжает:
– Бросить его в том месте моря, где вода не замерзает.
Куда-то меня понесли и сбросили вниз. Через некоторое время бочка остановилась. Я не знал, что мне делать, и всё время спал. Когда я проснулся, бочка качалась на волнах и куда-то плыла. Немного погодя я почувствовал, что бочку прибило к берегу, и она остановилась, покачиваясь на волнах. Вдруг кто-то резко, с силой ударил по бочке, она не выдержала и развалилась.
